* * *

Это, скажем, восьмидесятые.
Первомай, мужики усатые
транспаранты несут, плакаты, и
я сижу на плечах отца.

Я не видел картины целостной,
только время в меня прицелилось,
прислонившись к стекляшке цейсовской,
и пустило заряд свинца.

Нет, не дрогнуло, не промазало,
деловито затвором лязгнуло
и погнало вперёд в непролазные
дебри будущего — до конца.

Чёрно-белая фотография,
мемуар такой без заглавия…
И не знаю, насколько вправе я
говорить от того лица.


* * *

Солдат на правой стоит одной,
а левой и след простыл.
Потому что нет у него запасной —
опирается на костыль.

У меня недельный уже загар,
во-первых, а во-вторых,
я собираюсь наведаться в бар,
сейчас на своих двоих.

Бар называется просто — «Крафт»,
это, вернее, паб.
Видна оттуда стоянка яхт,
на вывеске — пьяный краб.

И он возле входа — непреодолим.
Как же мне внутрь зайти,
чтобы глазами не встретиться с ним
и взгляда не отвести?


* * *

Вдоль по Яузе, по Яузе пойдём,
разговор неторопливый поведём,
поведём неторопливый разговор
о судьбе, о славе войсковой,
об одной, отсюда на простор
выплывшей, персоне восковой.
Грезилось ей о большой воде
в небольшой немецкой слободе.
Помолчим, помянем в простоте,
а потом — о правоте-неправоте.
На мосту, ржавеющие, в ряд
всевозможные замки висят,
что защёлкивали вместе по любви.
Сколько распрощались? Назови.
По любви не вышло, не срослось,
склеим ли по-новому? Вопрос.
Что отрезано, то намертво ль скрепим
и живой водицей окропим?
При́де ко мне, брате, в град Москов.
Шестьдесят на Яузе мостов.


* * *

Юность занята собой;
молодость — кривым расчётом;
зрелость — мировой судьбой,
покаяньем, похвальбой;
старость — садом, огородом,
скандинавскою ходьбой
прямо в детство или что там?


Из Роберта Фроста

Качнулась, капли сбросив, паутина,
Цветок упал, каких полным-полно,
И небольшое расплылось пятно
По гимнастёрке у чьего-то сына.
Упал цветок, надломленный чудно,
И бабочка вспорхнула над низиной,
Лишённая на миг опоры, но
Вернулась и застыла вновь картинно.

В репейнике продолжила висеть,
Столь схожа с колесом, паучья сеть,
Её узор росою серебрился,
Пока не осушила пуля вдруг.
И за добычей поспешил паук,
Но не найдя, угрюмо удалился.


* * *

Как бы под слоем извести,
слабо освещена,
но окончательно выцвести
всё не желает она.
Жёстким малярным валиком
нужно в который раз
мне проводить по маленьким
трещинкам и прогалинкам,
еле заметным для глаз.
Выдумка блёклая, кажимость,
впадина вместо лица,
что предстоит закрашивать,
видимо, до конца.