Михаил Кукин
Пироскаф
* * *

День прибавляется — и после трёх
мы свет не зажигаем, как бывало
совсем недавно, после четырёх…
И знаешь ли, мне этого не мало.

Простая вещь — земная ось, то-сё,
прибавка света после долгой ночи,
а вот как чудо чувствую её,
хотя, казалось бы, на фоне прочих

текущих новостей — болезни, смерть,
политика (всё тяжелей и гаже)…
Но вот смотрю и говорю: ответь?
И свет и снег — и даже внятно ведь —
мне отвечают в городском пейзаже.


* * *

Утром кофе пить совсем не страшно.
Яркий луч. Салфетка. Бутерброд.
Вроде бы охвачен настоящим.
Настоящим, этим, этим вот.

Но трещат в углах, хрипят и воют —
в голове трещит, а не в углах! —
те, кто это всё сейчас зароют,
закопают в пепле и углях.

Молока добавишь… С VPN-ом
нам ничто не страшно, милый друг!
Мирозданье вдруг, не постепенно,
рушится. И прямо на колено
чашка, сука, падает из рук.


* * *

Резкий ветер и мелкий дождь.
Осень во всей красе.
Кто-нибудь спросит: ну, как живёшь?
Отвечаешь: как все.

Эти идут, а эти стоят,
а эти наперегонки.
Мокрые листья слиплись, лежат,
топчут их каблуки.
* * *
Они ныряют над могилами…
Георгий Иванов
Читать стихи без срока давности
и ту же горечь видеть в них.
Вычитывать больное, главное:
наверно, умер и за них…

Они ныряют над могилами.
Какой простой и ясный слог.
Иванов, ночь над Фермопилами.
Дымит в траншее костерок.
* * *
Речка, распухшая от слёз солёных…
Петрарка в переводе Мандельштама
Настало утро — и всё вернулось.
И сердце сжалось.
С холодной болью, с московской грязью
перемешалось.

Мы то ли спали, то ли не спали.
Кусали губы.
За что мы пили? Кого спасали,
смотря ютубы?

Горелым чёрным, и тухлым белым,
и жирным красным
запятнан каждый, душой и телом,
помечен краской.

Распухла речка — не та, а эта,
по кличке Лета.
И у Харона делов до чёрта —
вагоны мёртвых.

* * *

Жёлтым глазом смотрит птица,
в небесах везде огонь.
То не спится, то вдруг снится
полукрыса, полуконь.

Мы запрячемся в клубнике,
нет, в яичной скорлупе,
нет, в стеклянный шар залезем
и повиснем на столпе.

Смерть идёт — достань свой мечик
и попробуй-ка проткни!
А вот этот человечек
плюс вот этот человечек
вот уж место подгадали —
обнимаются они!

К ним по лестнице на башню
лезет демон, тащит флаг.

Догорает день вчерашний.
Снится? Нет ли?
На бок ляг.


* * *

Из недружественной страны
прибывают под утро сны,
вместе с первым снегом, на морских облаках,
и душа забывает страх.

И пока я сплю, а душа не спит,
между этих железобетонных плит
ей в просвет видна средиземная даль,
и оттуда течёт печаль.

Не пылит дорога, листы не дрожат.
Вот и ты, мой потерянный друг, назад
возвращаешься, словно нет стены,
над которой проходят сны.


* * *

Dahin, dahin, в окрестный мрак,
как Томас Манн или Ремарк,
в туннель бессонной ночи,
dahin, как Вальтер Беньямин…

Как Беньямин — не хочешь?

Еще в номере