* * *
Возможно ли, чтоб донна столь большая
Сквозь щели глаз моих в меня вошла
И, в сердце неотступно пребывая,
Куда б ни шёл, всегда во мне жила?
Где место входа, право, я не знаю
И удивляюсь, но она, светла,
Царит, лампадой ясною сияя
В глазах моих, что словно зеркала.
Огонь внутри, наружу без излома
Его лучи выходят в мир из глаз,
Оттуда — к сердцу, где они как дома.
Влюбиться бы мне так, как в первый раз,
Не вами, нет, душа моя гнетома,
Лишь отраженьем, донна, вижу вас.
* * *
Как солнце шлёт свой луч и будет цело
Стекло, когда он сквозь него приходит;
Как отраженье в зеркале всецело
Чрез взор в другую сторону выходит,
Так и Амор пускает дрот с прицела,
И оттого раненье происходит,
Нежданное для поражённой цели:
Через глаза нам в сердце дрот проходит.
Где поразил Амор нас, в этом месте
Огонь займётся и сжигает, даром
Что не снаружи — изнутри пожар.
Вот сердца два соединились вместе,
Любви науку изучив недаром:
В обоих равномерен страсти жар.
* * *
Цвет лилии погибнет, отделён
От корня, в коем жизненный источник;
Хоть малость пусть от вас я отдалён,
Мадонна, я — всех горестей источник.
Амора жар во мне не разделён,
Высоко сердце, очи — слёз источник;
Амор орлиной силой наделён,
Я как добыча падаю в источник.
С рожденья — горе! — выпал мне удел
Любить вас, больше никого совсем
(Сама мадонна убедиться может):
Увидев вас и ставши не у дел,
Служу вам и расхваливаю всем,
Ничто нас, донна, разлучить не может.
* * *
Любовный сердце захлестнул силок,
И мне не верится в освобожденье;
Любовь орлом на журавля в наскок,
Она — отвага, а не заблужденье.
Колеблет дуб и лёгкий ветерок;
Любовь — цветок, к надежде побужденье,
И если льётся долгих слёз поток,
То и алмаз не минет разрушенья.
Мадонна, слёз упорная струя
И диаманта сокрушает твёрдость;
Вот так, настойчива и неуклонна,
Когда-нибудь смягчит любовь моя
И вашу нерасшатанную гордость;
Огонь любви и в вас засветит, донна.
* * *
Хоть вёдро на дворе — мне дождь всегда,
Свет представляю темнотой бесплодной,
Пылающее пламя — глыбой льда
И летним жаром — зимний снег холодный;
Полынью горькой чудятся меда,
Любить мне — значит страждать безысходно;
Меж двух друзей свирепая вражда,
Враги же в битве ладят превосходно.
Амор жесток и он же милосерд,
Поранив, он целит, великодушен,
Огнём врачует прежние ожоги.
Жизнь, что мне дал он, не иначе — смерть,
Сжигает тот огонь, что им потушен;
Спас от любви и вверг в неё в итоге.
* * *
Далёк от лика — с ликом я в разлуке,
Любви улика — память не безлика,
В ней образ лика и бровей излуки —
Сильно толико лицезренье лика.
Величье лика лицезрю в разлуке,
Забыть не в силах ту, что милолика;
Виденье лика в жизненной излуке —
Как зреть Творца, могуществом велика.
Величьем лика я пленен в разлуке,
Как приобщился ангельского лика,
Себе воображая прелесть лика.
Велика осознанья сила: лика
Я не лишусь вовеки и в разлуке,
Покуда в памяти бровей излуки.
* * *
Мне кажется, кто властью облечён,
Тот строгость должен проявлять вначале,
Чтоб негодяев устрашал закон,
А добрые тем самым лучше стали.
Так высшей честью будет он почтён,
И подданным его не знать печали,
С любовью должен ими править он,
Дабы счастливо опочить в финале.
В тебе я зрю обратное, Амор,
Ты словно тот, кто ложью весь отравлен,
На щедрые посулы прежде скор,
А после злобный яд тобою явлен;
Ты вероломный, я скажу, сеньор:
За верность я к награде не представлен.
* * *
Так василиска манит блеск зеркал:
Он смотрит в них и умирает в неге;
Лишь если близок дней его финал,
Мы слышим пенье лебедя на бреге;
Павлин встревожен, чтоб никто не знал,
Что ноги у него как у калеки;
Вот феникс факелом горящим стал,
Чтоб возродиться в час заветный некий.
Мне кажется, я тварям сим под стать.
К слепящей красоте стремлюсь, влюблённый,
И силюсь петь, хоть в двери смерть стучится;
Я весел — к мукам обращаюсь вспять,
Горю в огне — как будто возрождённый,
И это всё, чтоб к милой возвратиться.
* * *
У василиска ядовитый взгляд,
Он убивать способен им единым,
И также аспид, ненавистный гад,
Приводит к смерти умыслом змеиным;
Дракон схватить любую жертву рад,
Не справиться с надменным исполином;
Любовь, что боль приносит и разлад,
Подобна сим чудовищам бесчинным.
Любви природа в том заключена,
Чтоб сердце завоёвывать лишь взглядом,
Нас заставляет мучиться она,
Её гордыня служит сущим ядом,
Для тех несчастных, кто душой сполна
Поддался колдовским её привадам.
Перевод с итальянского Александра Триандафилиди