* * *
это что за страшный крик
наполняет дом?
— это хочет черновик
стать чистовиком

что там за звериный рык
наполняет сад?
— это хочет чистовик
в черновик назад


* * *
Бывают иногда прозрения:
вчера, примерно в полдесятого,
увидел на листве осенней я —
мечтающего инкассатора.

Лежит, а руки-ноги — в стороны,
в расстëгнутом бронежилете.
Ворóны, или, может, — вóроны
слетелись, чтобы пожалеть его.

Автомобиль забронированный
вблизи поскрипывает дверцей —
ограбленный и обворованный,
как, под моей рубашкой, — сердце.


* * *
гуляешь, ничем не встревоженный,
приляжешь — спокойно лежишь —
похожий на хлеб размороженный,
весь день всё строчишь и строчишь
надежду и силу дающие
столбцы и абзацы вранья,
но тексты твои продающие,
о, как подкупают меня!


* * *
Изобразите космонавта,
в скафандре, с тюбиком еды,
и это будет — правдой, правда,
тот космонавт — ни я, ни ты.

Он там, в пространстве безвоздушном,
летит в мерцании светил,
а мы с тобой в июне душном,
среди дебилов и душнил,

себе готовим скромный ужин,
а он парит себе, парит…
И может, с марсианкой дружит
и даже с Богом говорит.


* * *
Снегопад под музыку Шопена
объясняет многое легко:
смерти нет, воскреснем непременно,
всё не близко, всё не далеко.

Горя нет и счастье — иллюзорно,
время — так, условность, сон во сне.
На столе — довлатовская «Зона»,
заповедник — за окном, в окне

умопомрачительное действо,
нескончаем мимолëтный вальс.
Вот она — мелодия из детства,
с вечностью утраченная связь.


* * *
первый снег и первый нерастаявший
до весны забыть я не смогу,
вот иду голодный и уставший
по уже привычному снежку,
люди фигурируют продрогшие
у метро, а кажется — во сне,
и хрустит красиво под подошвами
снег о неминуемой весне.


* * *
когда тебе четыре или пять,
попробуй сходу взять и разобрать,
чего там говорят по громкой связи,
какие указания дают…

теперь, когда обманчивый уют
разоблачён, цветы завяли в вазе, —
по тихой связи диалог ведёшь
с самим собой,
охватывает дрожь,

и кажется, вернулся восвояси,
когда сквозь страхи, суету и грязь
безмолвную налаживаешь связь
с тем, кто всегда с любым из нас на связи.


* * *
Найти, познать тебя,
как воду — в трёх мирах,
сначала растопить,
а после — захлебнуться
и вознестись туда,
где рядом смех и страх
в безумие своëм
трепещут и смеются.

И возвратиться в мир
сомнений и тревог,
смотреть, как тает лёд
и как теплеет счастье.
Осознавать печаль
и знать всё наперёд.

Но только наблюдать,
не принимать участья.


* * *
Смотрю на сцену Рождества
на берегах Невы.
Прислушался: шуршит листва,
идут сюда волхвы.

Но вдруг ехидное «хи-хи»
чуть выше головы —
а может, это пастухи?
а может, не волхвы?

Взглянул — не разглядеть даров,
что быть должны в руках,
неужто увидал волхвов
в обычных пастухах?!

Пастушьих посохов нема,
но три фигуры в ряд
и тьма, сводящая с ума,
хоть фонари горят.

Почти перехожу на крик
в сомнениях пустых.
Но мир так благостен и тих
для всех гостей твоих.


Геометрическое
Свободу, но не расплату
вдыхаю, и в этом суть.
Размеренно, по квадрату
дышу и хочу уснуть.

Всем сердцем вбираю вьюгу —
процесс оказался прост!
Заканчиваю по кругу
себя же кусать за хвост!

Ловлю соловьиный сольник —
ни холоден, ни горяч.
Любой для нас треугольник
всевидящим оком зряч!