* * *

Смываются чёрные крапинки,
Стирается красненький след.
Мы, доброго снега напарники,
Выходим, когда гаснет свет.

И прячемся в домики снежные
При первых постыдных лучах.
Ходы неприметные смежные
Я строил и год изучал.

Вдруг что-то тяжёлое падает.
Аквариум и календарь.
И спать нескончаемо хочется,
Но что-то объёмное рушится.
За мутными стёклами светится
Густой ядовитый янтарь.

Мне снится всемирный отъезд
За дробную грань человечности.
Заплаты на ткани бессонницы.
В негодность приходят часы.
Проснусь в безопасную тьму.
Снег выглядит старым и медленным,
А спать нескончаемо хочется.
На стёклах фигурки картонные,
И рыбы глазастые в ужасе.
Аквариум слов окровавленных,
И мой календарь не листается.
И хочется просто поспать.

И что-то тяжёлое падает.
Расшатана наша могучая
Конструкция снежных вершин.
Огромное здание облака.
Далёкое эхо падения.
И спать нескончаемо хочется,
Я сплю. Мы с тобой не напарники.
Вчера я купил нарукавники.
И сонный смертельный февраль
Закончится.
Спать очень хочется.
Тяжёлое с грохотом падает.
Ползучее сопротивление
Кружению снежных песков.
Бесцельный пугающий медленный
Свистящий
Глубокий
Невидимый
И ненаступающий сон.


* * *

__________Живите в доме — и не рухнет дом.
__________А. Тарковский

Дом построен. Мы вышли наружу.
Только я всё по-прежнему рушу.

Вёдра сладкой воды принесу
И ладонью прихлопну осу.

Будем листьев рассматривать осыпь,
Назовём жёлтый оползень — осень.

Обними меня, милая, крепко.
Чудной жизни закончилась лепка.

Прежних вымыслов не наколдуем.
Выпьем воду и свечи задуем.

Ночью лампа нависнет над нами,
Жёлто-чёрными хлопнет крылами.

Пятна света назвали луной
Те, кто были тобою и мной.

Звёзды шляпками под потолком,
Заколоченные молотком.

Дом построили слишком легко.
А внутри никого, никого.


* * *

Огромный кусок суши,
Чья метафизика потерялась в окрестностях города Кемь.
Рядом с Белым морем,
Где чувствуешь себя обитателем
Древнего ледника.
Перешеек одиноко тянется в тишине.
Пройти по нему, не падая
В растянувшиеся волокна безымянной тоски
Или отлив солёного равнодушия —
Третьего на Русском Севере не дано, —
И я шагаю,
Запоздало подбирая
Фрагменты текста, который стыдно показывать.
Он разбросан между
Брошенных барж,
Рыбацких пустых хуторов,
Мхов на жёлтых камнях.
Человек не создан для равновесия.
Сколько ни шёл бы по берегу острова,
Грязь под ногами скользит;
Соловецкая галька шатается —
Наступлю, и подземные воды
Зальют мои беспокойные ступни.
Эти волны меня настигают везде.
Эти люди плачут по самим себе неудавшимся.
Эти молитвы застыли до найденных слов.
Эта земля затвердела бы,
Но вода поднимается
Каждый раз,
Когда любознательный путник
Добирается до залежей
Замороженных изваяний.
Океания Онежской губы,
Архипелаг безлюдных святынь.
И я с моей маленькой ранкой
Где-то на перешейке
Пытаюсь ни туда ни сюда,
Пробую себя приподнять,
Не говорю самого главного,
Потому что всё это глупо на Русском Севере.
Искупаешься напротив монастыря
И замолчишь.
Я пока не могу говорить.
Я пока не могу.
Я пока