Книга Дениса Балина «Фрагменты» удивляет художественным разнообразием. Хочется воспользоваться известным слоганом — «Найдётся всё». Ассоциация с пространством интернета не случайна: один из устойчивых объектов авторской рефлексии — психология современного человека, живущего в реальности социальных сетей, — человека сидящего (перед экраном), homo sedens, как его назвал М. Эпштейн. Во «Фрагментах» читатель найдёт не только свой аватар (потому что кто из нас не homo sedens?), но и такое многообразие поэтических техник, форм и тенденций, что книга объёмом в 132 страницы вполне может взять на себя иллюстративную роль и показать, например, на что способна современная поэзия. По крайней мере, очевидно, что в основу здесь положен не принцип стилистического единства, а прямо противоположный.

На уровне названия «Фрагменты» репрезентированы именно как книга стихов, а не сборник. Идея целостного развёрнутого высказывания автором закладывалась. И хотя критики уже успели поругать Балина за странное построение книги (А. Павлова), хочется всё-таки за очевидной нецелостностью рассмотреть нецелостность намеренную — концептуальную.

Тексты, составившие «Фрагменты», постоянно заставляют читателя перенастраивать слух и оптику. Здесь и силлабо-тоника, и верлибры, и моностихи, и миниатюры, и на контрасте — поэма. И во всём этом просматриваются разные смысловые и эстетические векторы. Так, силлабо-тоника местами отсылает к почвеннической поэзии, и волей-неволей возникает параллель с Рубцовым. При этом «бескрайние просторы Руси» («Русское поле») выглядят как явная антитеза «спальным районам страны» («Месяца жёлтый кусок…»), в которых слышатся ноты Б. Рыжего. Автор погружает читателя то в урбанистическую реальность, то в природный и провинциальный мир, поэтому переключаться приходится на ходу. Местами чувствуется совсем резкий переход. Например, когда после прочтения «Русского поля», выдержанного в духе традиционной эстетики, погружаешься в совершенно другой смысловой и языковой контекст — написанную верлибром рецензию на роман В. Пелевина. Только что были «летняя зелень полей» и «берёзовая зебра», и вдруг на читателя посыпались современные слова: «айфон», «дискурс», «джойстик», «шутер». А дальше — ещё одна рецензия в форме верлибра, но теперь на всем хорошо известное стихотворение Галины Рымбу, и язык, конечно, выбран соответствующий, и разговор касается вопроса о границах современной поэзии. А потом — убаюкивающая интонация амфибрахия, в котором упоминаются «байки Омара Хайама» (это после Пелевина-то и Рымбу).

Раздел «Фрагменты», собственно, на фрагменты и распадается — как заявлено в названии. Хотя ближе к финалу меньше грубых швов: «берёзы» и «бескрайнее поле» остались где-то позади, уступив место «ядерному рассвету» современности и просто реалиям сегодняшнего дня. Они очень хорошо собраны в большой энергичной вещи под названием «Сто стихов о полиэтиленовом пакете». Надо признать, Денису Балину удалось сделать «произведение искусства» из «полиэтиленового пакета». Через эту метафору можно объяснить логику построения первой части книги: автор как будто взял всё, что написано за 12 лет, и упаковал это под одной плёнкой: где особенно тонко, там и рвётся.
Тексты из разделов «Селфи», «Анатомия социальных сетей», «Миниатюры» и «Мутная река» вписываются в такие тенденции современной поэзии, как травмоговорение, поэтический минимализм (вспомнится Иван Ахметьев), документальная поэзия, found poetry (используются заголовки из новостных Telegram-каналов и сайтов). Нельзя не сказать и про хтонь — куда без неё русская литература сегодня?

На уровне художественной формы у Балина везде какая-то избыточность: здесь и разножанровость, и целых сто стихов о полиэтиленовом пакете, здесь и 24 раза повторяется слово «лайк» в одном стихотворении, здесь длинный текст, погружающий читателя в знакомый ему хронотоп (у каждого из нас своя Мга), — и кажется, почему бы точку не поставить раньше? Здесь так много упоминаний социальных сетей и времени, проведённого человеком в них, много нового языка, новых слов. А при этом сквозной мотив книги — мотив исчезновения. Сама реальность распадается. В этом есть какая-то особая парадоксальность «Фрагментов». На уровне формы — разнообразие и даже избыточность. На уровне содержания — один за другим исчезающие фрагменты мира: исчезает хлеб на полках в провинциальном супермаркете; исчезает вокзал, он же космодром; «городок потерялся в лесу, где исчез совсем»; исчезают «в наушниках новые песни»; «мебель теряет геометрию и форму»; дом героя горит и сгорает; «личные аккаунты в социальных сетях превращаются в кладбища». Даже круг, который «жил-был», исчезает: «Учитель вошёл в класс / И вытер доску». И «Мутная река» во многом про исчезновение — человека, символов эпохи, объектов культуры, да просто мгновений — «этих неуловимых “сейчас”, исчезающих уже / в момент произношения вслух». А самое страшное, что в человеке исчезает человеческое: уже и непонятно, где граница между человеком и гаджетом, человеком и его аккаунтом, человеком и лайком. Книга распадается на отдельные части, но и в мире происходит распад. Автору приходится всё время искать форму, чтобы сказать об этом распаде.

Так что во «Фрагментах» найдётся не всё. Но главное, что мы ищем в книге стихов, здесь найдётся. Это поэзия — пронзительная или намеренно рациональная, ироничная или пропитанная горечью, но всегда естественная и соответствующая духу времени речь, заряженная энергией поиска — духовного и эстетического: