*  *  *
первая жена была со мной одним целым
мы были ещё детьми
поэтому стали телом

горечь мою прими

вторая жена коту протирала глазки
сидя в кресле стригла ногти детей
ковырялась палочками для ушей
давила прыщи и всё это в виде ласки
так обезьянки друг друга избавляют от вшей

выгнала она меня взашей

в новом балансе тела-носков-души
каждый фрилансер глохнет в своей глуши
звуки-глушилки в строчках отражены

третью я вырвал с кровью у тишины

третья родная — четвёртой же не бывать
сфера земная точно диван-кровать
то разбираем ночью то собираем днём
внутрь бельишко своё кладём
Бог любит Троицу мы в Его
воображении — двое на одного

здесь мы на месте выселить нас из нас
словно в пространстве-времени сделать лаз
что невозможно по крайней мере пока
и слава богу может пройдут века


*  *  *
ах москва замоскворечье
на дорогах первый снег
человеческою речью
поднимается на смех

грузовой газели агнец
на заклание ведом
то засветится как магний
то как марганец с трудом

растворяется в потоке
пассажирском гужевом
хлебобулочные сроки
не пекутся о живом

человек сложив на землю
свой электросамокат
продолжает словно зелье
как сквозь пальцы утекать

отражаются в витринах
отдающие концы
слышен выговор старинный
тянут ватки с эфедрином
веток долгие шприцы


*  *  *
всё не то чем кажется и кажется
всё вообще не то
человек перед собой обяжется
в белое обвяжется пальто
а уйдёт из дома — и никто

вот Бориска мастера-литейщика
отпрыск выпекая новый мир
князю или там его святейшеству
параллельно вылепил тандыр

пятый угол снят задёшево
но душа стремится из него
вырваться — сквозь мысленное крошево
в численное большинство

хочется обрамить искалеченный
угол от нуля до одного
но число стремится к бесконечности
чтоб наладить вывоз ТБО

всё это такие разночтения
оттого окончив институт
повышенья высшие растения
на могилах буковок растут


*  *  *
к Рождеству подготовили мы финские санки
чтоб катиться с горы и сидеть и стоять на полозьях
и не чувствовать в теле вот этой вот шовной изнанки
от исподнего света и внутри себя не елозить

чтоб сказала сырая шинель выдыхая парное
молоко подогретого тела — душа это пенка
чтобы финские санки осанистой стали спиною
распрямились как горка и как югославская стенка

мы стояли на плоскости чтобы с неё покачнуться
и теперь как в панельных домах водосточные трубы
по подъездам шумят — а не по отливам несутся
мы в себя низвергаемся

это мы как разбойники виснем — от взрослого бога
в стороне — а господь это не по бокам ошиваться
а внутри всех зависших зависимых — солнечным йогом
вверх ногами на пальце стоять — и потому ошибаться

мы готовили санки а нам уготованы финки
но летящий с горы уподоблен стоящим на пальце
мы вольны ошибаться и вновь возвращаться к развилке
как в настольной игре — в Рождество освящается кальций
облетающий лист укрепляющий в каждой прожилке


*  *  *
да винить особо некого
ну крутились как могли
просто принцип Джанибекова
намотал вокруг Земли

да из нас плохие винтики
ну пропал к нам интерес
все ужастики на видике
на кассетах VHS

но смотри как от вращения
вкруг бессмысленности всей
возникает ощущение
совпадения осей