Дневник наблюдений

*  *  *
А мне-то казалось, что было — прошло,
Что мы появились в удачное время,
Что жизнь — не война, не разруха, не бремя,
И зря мне казалось: нас лихо нашло.
Нашло и не думает нас отпускать.
Нашло и шурует, шурует, шурует,
И радость, и кровлю, и близких ворует,
Которых не знаем, где нынче искать.


*  *  *
Как другу звонить? Ну подумайте сами.
А может быть, он говорит с небесами.
А может быть, он совершает полёт,
Который звонок беспардонно прервёт.
А может, ему что-то дивное снится,
А может, ему третьи сутки не спится,
И он обессилел и падает с ног,
И только приляжет, раздастся звонок…
А может быть, этот звонок неуместный
Ему драгоценнее манны небесной.


*  *  *
А в родительский день нам повидло давали
И в казённые платьица нас одевали.
Был линялым узор, неуклюжим фасон,
Но зато отменялся полуденный сон.
Вот и мама мелькнула за жидкой оградой.
Был родительский день за разлуку наградой,
За разлуку с Полянкой и с мамой моей
На несчётное множество горестных дней.
И великая в этом была справедливость.
Разве я бы решилась отдаться на милость
Неизвестного мига, грядущего дня,
Если б он не умел осчастливить меня,
Подарив шоколадки весёлую плитку
И возможность на время сбежать за калитку,
Мою лёгкую маму за ручку держа,
От восторга и счастья всем телом дрожа?


*  *  *
Меня на свет произвели,
И я с тех пор живу на свете
И вижу всё в тревожном цвете —
И что вблизи, и что вдали.
Над головою синева,
Под синевой мой дом дощатый,
Где лист бумаги непочатый
Ждёт, чтоб проклюнулись слова.


*  *  *
— А это кто на старом фото?
— Не знаю. Позабытый кто-то.
— А кто это в шестом ряду?
— Мой папа в канувшем году.
— А кто вот это? Стёрлась дата.
— Мой близкий друг, что жил когда-то.
— А это что?
______— Да просто блик,
Волшебно вспыхнувший на миг.


*  *  *
А чтобы жить, нужна отвага,
А у меня отваги нет,
А есть какой-то слабый свет,
И даже он — большое благо.
Не то струится он извне,
Не то он теплится во мне.


*  *  *
В горле ком образовался
И большой бедой назвался.
Ветер, пламя и вода
Без особого труда
Уничтожили жилище.
Вот сижу на пепелище,
И вздыхаю, и грущу,
И спасения ищу,
И сама с собой толкую:
«Как принять беду такую?» —
И, губами шевеля,
Я шепчу: «Начать с нуля,
Появился случай редкий
С нулевой начать отметки.
Ты ж хотела, разве нет,
Чтоб исчезла груда лет?»


*  *  *
И всё-таки, всё-таки есть оправданье
Тому, что я долго торчу в мирозданье.
Ведь я же не просто живу и дышу,
Я с ближним своим поделиться спешу
Пареньем, волненьем, по мукам хожденьем,
Находкой, догадкой, своим заблужденьем.
Ведь я же не просто бездумно бреду,
Я честно дневник наблюдений веду.
А вдруг что-нибудь из него пригодится
Тому, кто сегодня собрался родиться.
А вдруг пригодится разумный совет,
Как лучше добыть ускользающий свет
И как не позволить ему испариться,
Когда несусветное нечто творится.


*  *  *
Ну какие из нас, боже мой, победители?
Мы простые, земные, обычные жители,
И надеемся мы до последнего вздоха,
Что не может всё кончиться грустно и плохо.
И не верится нам, что всё плохо кончается,
Что на нитке висим, а она истончается,
И морочит нам голову странная штука,
Что зовётся, наверное, «сладкая мука».
Это музыка, музыка, мука небесная
И, по духу ей близкая, пряжа словесная.
И они нам такую сулят благодать,
За которую жизнь можно смело отдать.


*  *  *
— Ты кто такой?
______— Я первый встречный.
— Я хворый, маленький, не вечный,
Отважно бросившийся в бой,
Давно затеянный судьбой.
Ещё живой, ещё не павший,
Ещё свой бой не проигравший,
Ещё застрявший на краю,
Ещё лелеющий свою
Мечту, весну, мечту, надежду,
В строках живущую и между.